Виктор Суворов - Выбор[Новое издание, дополненное и переработанное]
Обсуждение.
Совещания у товарища Сталина идут по образцу классических военных советов — первым говорит младший по положению, званию и должности, затем мнения высказывают все более и более высокопоставленные лица, а самый главный говорит последним. Если сделать наоборот, если самый главный будет высказывать свое мнение первым, то нижестоящие будут мнение начальственное иметь в виду и свое мнение с начальственным сообразовывать и соразмерять, а то и вовсе нос будут по ветру держать, поддакивать, главного хвалить за мудрость и с ним соглашаться. Какой тогда прок от совещания?
Распределили так: товарищ Сталин — самый главный. По этому вопросу прений не возникло. Вторым по положению признали Холованова: у него должность официальная. Мессер — третий, потому как без должности, на правах вольного консультанта. Потому ему первое слово.
— Товарищи, — начал он, невольно приобщаясь к общепринятой манере обращения на совещании столь высокого уровня, — в испанской группе шесть человек основного состава и одна запасная. Запасную мы из группы вывели ввиду явной несовместимости. Из шести претенденток основного состава и одной запасной лучшей, на мой взгляд, является запасная. Мне представляется, остальные должны быть сразу отсеяны — не потому, что они плохо подготовлены, а потому, что запасная наделена какой-то внутренней силой. Я не могу этого объяснить словами, но силу эту чувствую. И если мы обсуждаем сегодня кандидатуру будущей королевы Испании, то обсуждаем только одну кандидатуру. Остальные отпадают без обсуждения.
— Согласен, — кивнул Холованов.
— Согласен, — кивнул Сталин.
— Итак, — продолжает Мессер, — шестерых мы отфильтровали. Теперь остается решить, можно ли оставшуюся седьмую, запасную, назначить на должность королевы Испании? Мое мнение, товарищи, — нельзя.
3
Макару снилась девушка с большими синими глазами. Она ему каждую ночь снится. А днем, когда никого нет, он достает тот самый веселенький фильм и крутит его сам для себя. Кем она была? За что ее расстреляли? Интересно, если бы Макару выпало ее расстреливать, то…
4
— Она необычная. Она не такая, как все. И если уровень других можно выразить на графике горизонтальной линией, то она на этом графике будет вертикалью: в чем-то она неизмеримо хуже всех в группе, а в чем-то неизмеримо лучше. Другими словами, она как бы из другого измерения. На ее фоне другие претендентки померкли, как звезды на заре, их кандидатуры даже и обсуждать не хочется. Однако уж слишком наша претендентка своенравна, слишком строптива. Боюсь, что, захватив власть, получив контроль над Испанией, дорвавшись до власти, она немедленно выйдет из-под контроля.
— А вы что думаете, товарищ Холованов?
— Не знаю, товарищ Сталин. Набирать новую группу? Снова из трех тысяч кандидатур выбирать только шесть… И снова готовить? А потом за этим же столом мы будем обсуждать, вспомним нашу запасную и снова разгоним новый состав просто потому, что другой такой претендентки на престол нам не найти, она все равно затмит всех остальных. С другой стороны, характер ее мне знаком — она упряма и непредсказуема. Опасность, что выйдет из-под контроля, велика… Не знаю…
5
Она не знает, что о ней сейчас спорят. Она спит. Впервые за много дней в ее программе ничего нет. Потому она спит за прежний недосып. Спит на будущее — кто знает, когда поднимут, на какое дело пошлют.
Во сне она сразу уходит в далекое детство, в Серебряный Бор, в дачный городок высшего командного состава Красной Армии. Она одна в большом бревенчатом доме с высоким крыльцом и резными наличниками. Во дворе на длинной цепи страшный пес Робеспьер — гроза почтальонов, садовников, гостей. Пес летит из одного конца двора в другой, и за ним свистит цепь по стальной проволоке: шшик!
В зону, куда могут дотянуться его клыки, не рекомендуется попадать никому. Туда может войти только хозяин.
Настенька одна на крылечке. Под забором кто-то роет подкоп. Это другая собака. Соседская. Белая пушистая лайка с голубыми глазами…
6
— Мне, товарищи, она нравится. Ах, какое она сочинение написала! Уложилась в тридцать секунд. В одно предложение. В три слова. Тринадцать букв… А как она вела себя в зеркальной комнате! Не знаю, догадалась она, что мы наблюдаем, или нет, но все прикидывались царицами, хорошо роль играли, а она роль не играла. Разве настоящая царица позволит себе царицей прикидываться?
— Но, товарищ Сталин, она непредсказуема.
— Товарищ Сталин, она иногда неуправляема.
— Ладно, тогда вопрос ставится на голосование. Кто за то, чтобы назначить запасную королевой Испании? — смотрит Сталин на Мессера, потом на Холованова. Оба рук не подняли.
— Хорошо, — говорит товарищ Сталин и медленно поднимает правую руку.
Холованов и Мессер, не сговариваясь, отвернули головы в разные стороны: один — рассматривать лохматую бороду Маркса на портрете, другой — нахального взлохмаченного воробья с маленькими глазками-бусинками, прыгающего с предерзким видом за оконной рамой.
— Хорошо, — почти по слогам повторил товарищ Сталин. — А кто против?
Поднялась рука Мессера.
— Кто воздержался?
Поднялась рука Холованова.
— Мнения разделились, товарищи, один — за, один — против, один воздержался. Что делать? Решим так: каждый голос — это 33,33 процента от общего числа. Мы втроем составляем — 99,99 процентов. Куда же в этом случае девалась 0,01 процента от общего числа? Все мы в комиссии равны, но в этом случае получается расхождение с математикой. Поэтому предлагаю считать, что голос каждого члена комиссии это — 33,33 процента, а голос председателя — 33,34 процента. Тогда при сложении мы и получим желанные 100 %. Кто будет возражать против законов математики?
Против законов математики возражений не возникло.
— Поэтому, товарищи, — продолжает Сталин, — запишем так: «за» — 33,34 процента голосов, «против» — 33,33 процента голосов при 33,33 процента воздержавшихся. Таким образом, предложение считается принятым…
— Товарищ Сталин, — Мессер строг. — Товарищ Сталин, она не может быть королевой!
— Почему?
— Она не тянет на королеву. Просто по комплекции не тянет. — Мессер показал Сталину, какими в его представлении бывают у королевы бедра и каков объем груди.
И Сталин согласился. В его представлении воплощением настоящей королевы была немка на русском троне, Екатерина. Сталин представлял ее женщиной с могучей грудью и столь же могучими бедрами. До своих сосков она, в сталинском понимании, могла дотянуться, но только самыми кончиками пальцев.
Претендентка на испанский престол этим стандартам не соответствует.
— Стандартам она не соответствует, — сокрушенно подвел итог Сталин, — и на королеву не тянет. Это ясно.
И вдруг нашелся:
— А на принцессу тянет?
Смутился Мессер. В его представлении, принцесса — маленькая, тоненькая, хрупкая, трепетная… Признать был вынужден: по комплекции на принцессу тянет.
— Во! — сказал Сталин. — Во! Для начала назначим принцессой. На королеву не тянет — и ничего, из кого же королевы происходят? Будем оптимистами, будем питать надежды, что со временем она разовьется в королеву. Товарищ Холованов, пишите.
А Холованов уж за огромным «Ундервудом», и уж бланк готов — «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков). Центральный Комитет». В правом верхнем углу привычно и быстро отшлепал: «Совершенно секретно. Особая папка». Отбил и замер. Взгляд на Сталина: готов.
Сталин прошел по комнате, развернулся, остановился.
— Постановление ЦК, — продиктовал хрипло. — Центральный Комитет постановил… двоеточие… назначить испанской принцессой… скобку открыть… инфантой… скобку закрыть… запятая… наследницей испанского престола… Стрелецкую Анастасию Андреевну… запятая… агентурный псевдоним… тире… Жар-птица… точка…
7
Начальник спецпоезда Кабалава спешит на агентурную встречу. Порядок установлен строгий: если выставлен сигнал, значит, в десять вечера он должен быть в условленном месте. Место: пустой почтовый вагон в тупике среди сотен таких же вагонов. Там ждет его кто-то без имени, похожий на Пилсуд-ского. Он платит по двадцать пять рублей за встречу и требует о товарище Берии все. Буквально все: с кем встречался, с кем говорил, о чем говорил, сколько минут говорил.
И на весь персонал спецпоезда материал требует: у кого слабости какие, кому что требуется…
— Два дня назад товарищ Берия после работы был в поезде. С ним в машине был товарищ Завенягин. Они вошли в купе и говорили тридцать минут.
— Пан ошибся. Встреча продолжалась тридцать две минуты.
